Понятие личности в аспектах нормы и патологии

При изложении павловского учения о типах в нашей литературе преимущественное внимание уделялось их генотипической почве. При этом забывалось, что сам Павлов говорил о сплаве врожденного (генотипического) и приобретенного (паратипического). Надо добавить, что у человека роль приобретенного опыта особенно велика, она становится решающей. Вот почему условия различных общественных структур определяют и различают личности. Поскольку человек отражает и выражает общественные отношения, он не самостоятелен в своем поведении и деятельности. Вместе с тем не прямой, а весьма сложный характер отражения в человеке объективных отношений, существующих в обществе, обусловливает известную самостоятельность личности. Будучи объектом, человек в то же время является субъектом познания и практики. Степень самостоятельности, конечно, не одинакова у разных людей. Она зависит, прежде всего, от истории их развития, от политико-экономических и общественно-педагогических условий, а также от уровня, которого достиг человек в процессе развития. Самостоятельность — одна из важнейших предпосылок истинной свободы.

Общественные условия формируют личность как систему отношений. Они определяют как содержание личности, так и ее структуру и форму.

Содержание личности включает и предметное содержание опыта человека, и отношение его как субъекта к предметному содержанию, и связанную с этим систему ценностей, идеалов, убеждений, представляющих не только знание, но и побуждение к определенному действию.

Форму личности характеризуют особенности способа осуществления ею своего содержания, своих отношений. Решительность или нерешительность, смелость или трусость, постоянство или неустойчивость, твердость или податливость, цельность или непоследовательность, гармоничность или внутренняя противоречивость и т.п. — все это внешние проявления, форма, соотношение различных компонентов содержания личности.

Таким образом, связь содержания и формы означает здесь переход к действию, реализуется в поведении. Когда идеи и принципы адекватно воплощаются в способе действия, в поступках — это и есть «оформление» содержания личности, причем такое, что слитность формы и содержания воспринимается как черта личности — цельность, последовательность, принципиальность. Воплощение идеи в образе действия есть в то же время соединение социального с индивидуальным: личность в поступке (индивидуальное) реализует идею, обусловленную общественными отношениями (социальное).

Изучение личности, неразрывно связанное с изучением общественных отношений, позволяет объединить естественно-научное понимание человека с общественно-историческим, т.е. видеть в человеке (как организме и личности одновременно) продукт общественных условий, результат формирования и преобразования этими условиями его органической природы. Из сказанного следует несколько отправных положений, имеющих принципиальное значение для конкретного научного исследования и связанной с ним практики: личность общественно обусловлена, поэтому ее изучение предполагает изучение общественных условий ее развития; единство природного и социального в личности требует правильного общественно-исторического освещения ее природной материально-физиологической обусловленности и ее болезненных изменений: личность формируется в процессе ее деятельности, т.е. является продуктом общественной практики и развития организма в условиях этой практики.

В медицине, в том числе и в психоневрологии, еще недостаточно учитываются и не всегда правильно трактуются различные стороны человека как личности; клиническая патология почти не связана с научной теорией личности.

Конечно, медики-материалисты, изучая организм человека, понимают, что психика есть функция мозга, что организм и его болезни зависят от условий среды, что и организм и психика являются продуктом общественно-исторического развития. Однако при этом обычно упускается из виду, что сложные продукты развития, возникнув из простых, в свою очередь на них воздействуют. При игнорировании такого обратного влияния психика и личность оказываются всего лишь эпифеноменами, а динамика развития личности и организма искажается, поскольку не учитывается, что существующие в теле наряду с более инертными соматическими компонентами более подвижные нервно-психические изменения влияют на развитие и изменение тела.

В указанном смысле в нашей медицине еще до конца не преодолены ни метафизика, ни биологизм в подходе к человеку.

Понятие болезни в различных планах связано с проблемой личности. Болезнь может выражаться: 1) болезненными процессами; 2) распадом личности; 3) таким патологическим развитием, которое изменяет ее. Душевная болезнь есть болезнь личности, говорил еще В. М. Бехтерев (1921).

Мы коснемся лишь некоторых сторон этого большого и сложного вопроса.

В психотическом процессе изменения личности вызываются функциональной дезорганизацией мозговой деятельности. Будучи проявлением и следствием болезни мозга, сами они не зависят от личности. Чем тяжелее болезненное состояние и болезненный процесс, тем больше изменяется личность человека.

Не зависящим от личности и внешних условий, т.е. эндогенным заболеванием, считается циклофрения, или маниакально-депрессивный психоз, издавна относимый к функциональным психозам. Связь циклофрении с особым типом телосложения, с изменениями обмена, а следовательно, с измененной диэнцефальной динамикой мозговой деятельности несомненна. Деструктивные изменения, обнаруживаемые у больных с маниакально-депрессивным синдромом в диэнцефальной области, подтверждают это положение.

В шизофрении особый интерес в свете рассматриваемой нами проблемы вызывает вопрос о соотношении психо-неврогенного и сомато-неврогенного. Хотя здесь все еще много неясного, можно утверждать, что шизофрения в своем развитии представляет сложнейший клубок психогенных и соматогенных влияний. Со времени появления работ Э. Кречмера в клинический обиход вошли понятия «шизоид» и «шизотим». Позднее возникло понятие «шизоидизация». Первые два понятия относятся к чертам склада личности до ее заболевания, а третье понятие обозначает характерное изменение личности под влиянием жизненных условий и переживаний. Наблюдается и так называемый шизофренический дефект — постпроцессуальное изменение личности, которое не ограничивается интеллектуальной стороной, а сопровождается возникновением как бы иной личности. Изучение последней тем более поучительно, что она является интегральным результатом такого изменения невропсихических систем, которое, как показал новый психофармакологический опыт, обратимо.

Из сказанного понятно не только диагностическое, терапевтическое и патогенетическое значение исследования личности при шизофрении, но и то, что без опоры на учение о личности нельзя построить подлинно научную теорию этого заболевания. Последнее подтверждается психогенетическим освещением шизофрении в духе психоанализа, на примере которого видно, как ошибочное понимание личности и психики препятствует построению теории болезни.

Что касается прогрессивного паралича, то относительная роль особенностей организма, мозга и личности больного в возникновении этого тяжелейшего хронически воспалительного и дегенеративно-атрофического процесса мозга пока невыяснена.

При всяком психозе (соматогенном или вызванном деструктивными процессами в мозгу, инфекцией или интоксикацией), представляющем изменение личности в широком смысле слова, встает вопрос о роли свойств личности в его возникновении и проявлениях. Этот вопрос еще мало исследован.

В более узком смысле, как болезненное изменение личности, психоз выступает в синдроме деперсонализации, которая известна и как соматическая деперсонализация («расстройство схемы тела»), т.е. переживание больным измененности его тела, и как собственно деперсонализация, т.е. переживание личностью изменения своей психики.

Механизм соматической деперсонализации, по-видимому, связан с изменением обычных экстеро- интеро- и проприоцептивных импульсов и их расхождением с предшествующим стереотипом. Наши исследования, обнаружив у лиц, страдающих такой деперсонализацией, чрезвычайную лабильность порогов кожной чувствительности, позволяют считать, что деперсонализация в этих случаях является выражением непосредственного нарушения мозговой динамики, начинающейся с элементарных сторон личности.

От форм соматической деперсонализации отличаются явления психической деперсонализации в форме «раздвоения личности» или «двойной», или даже множественной, личности, описанные при неврозах А. Бинэ (Binet, 1892), М. Принсом (Prince, 1929). Эти формы теперь почти не встречаются, стали крайне редкими, что позволяет предположить, не являются ли они таким же клиническим артефактом, как и фазы истерического припадка, описанные Ж.-М. Шарко. Во всяком случае то, что они обнаруживаются при истерии, характеризуемой патологической лабильностью центральной нервной системы, сближает их с соматогенной деперсонализацией, при которой наблюдается аналогичная лабильность, и указывает на то, что при постоянной изменчивости личности в эволюции или инволюции ее единство опирается на некоторый устойчивый динамический фон деятельности мозга. Однако и здесь еще неясен вопрос: играют ли и какую именно роль свойства личности в возникновении и течении деперсонализации? Эта роль, по-видимому, наиболее сказывается в области так называемых пограничных состояний и особенно при психогенных заболеваниях, так как у ряда больных при состояниях «двойной» личности смена одной личности другой возникает под влиянием волнений, психических реакций или переживаний, связь которых с особенностями личности несомненна, хотя и не освещена в имеющейся литературе.

При нарушении процесса развития, вызванном органическим поражением мозга, страдают все стороны личности. При задержке умственного развития и суженном при этом кругозоре уровень идейной мотивации и регуляции снижен, но в зависимости от внешних условий соотношение индивидуального и социального даже на уровне олигофрении определяется не только степенью задержки психического развития. Это доказано большим опытом олигофренопедагогики. Все же в основном олигофрения представляет собой патологию развития психики и личности, обусловленную дефектом мозга и, следовательно, вторичную аномалию развития.

Наиболее важными для уяснения рассматриваемой проблемы являются патология развития личности, называемая психопатией, и патологические реакции, называемые неврозами или психоневрозами.

В одном из руководств по психиатрии (см.: Handbook, 1959) термин «психопатическая личность» отвергается и взамен него предлагается термин «расстройство личности». Дело, разумеется, не в замене терминов, но интересно, что в обоих случаях речь идет именно о личности. Формы, которые при этом имеются в виду, таковы: 1) расстройство образцов (pattern) поведения (неадекватная, шизоидная, циклотимная, параноидная личность); 2) расстройство свойств личности (эмоционально-неустойчивая, пассивно-агрессивно-обцессивно-компульсивная и другие расстройства свойств личности); 3) социопатические расстройства свойств личности (антисоциальное и диссоциальное, разные сексуальные уклонения, наркомании, алкоголизм и др.); 4) специальные симптоматические реакции (расстройства речи, энурез, сомнамбулизм и др.).

Конечно, эта группировка пестра и соединяет разнородные явления. Определяя психопатию как аномалию личности, авторы, вследствие недостаточной разработанности проблемы личности в психиатрии, дают либо дефектное (по объему содержания), либо формальное определение.

Рассмотрим некоторые определения и классификации психопатий. Одни авторы вообще не дают определений, а ряд весьма авторитетных лиц предлагает необъятно широкие определения. Так, Е. Блейлер определяет психопатию как отклонение от нормы во всех возможных направлениях. Е. Кан, говоря о невозможности точного определения психопатии, утверждает, что она обусловливается отклонениями в трех слоях личности (влечениях, темпераменте, характере) и проявляется в разных вариантах нарушенных соотношений «я» и «другие».

Известна формула К. Шнейдера, согласно которой психопат есть ненормальная личность, которая из-за этого страдает сама и заставляет страдать других. Ясно, что такая широкая формула допускает включение в нее почти всех психических расстройств, в том числе и неврозов.

Встречаются утверждения, относящие психопатов к психотическим группам с затяжным и мягким течением и отрицающие самостоятельность этой болезненной формы. Но из такого представления следует, что его сторонники не понимают разницу между болезненным процессом в организме и болезненным развитием личности.

Отправляясь от учения И. П. Павлова, некоторые авторы — А. Г. Иванов-Смоленский, Е. А. Попов, О. В. Кербиков и др. — рассматривают психопатию как крайние варианты типов нервной системы.

Нам кажется более правильным определение П. Б. Ганнушкина и В. А. Гиляровского (1954), согласно которому психопатия представляет собой патологическое развитие личности, образовавшееся под влиянием неблагоприятных, внешних факторов на почве ее прирожденных особенностей. Вместо «внешних» правильнее было бы, по нашему мнению, сказать «преимущественно социальных».

Еще более наглядно отсутствие четкой научной трактовки психопатии обнаруживается в попытках классификации психопатий. Здесь существует разнобой, в известной мере объясняемый дефектами методологических позиций. Наиболее известные классификации Крепелина, Шнейдера, Кана значительно расходятся друг с другом и основываются на разных критериях. Так, у Крепелина дана лишь внешне описательная типология, в его классификации представлены типы, а не системы. «Возбудимые», «неустойчивые», «импульсивные» характеризуются общим элементарным симптомом, а «эксцентричные», напротив, — сложным симптомом. «Лгуны», «обманщики» и «враги общества» определены по признакам социального поведения как сложные социально-патологические типы, охарактеризованные с точки зрения господствующей идеологии.

У Шнейдера большинство групп определено отдельным симптомом «гипертимные», «депрессивные», «неустойчивые», а две группы — сложными характерологическими образованиями: «неуверенные в себе» и «ищущие признания».

Использование социального момента в классификации Крепелина отражает стремление распространить критерий антисоциальности на революционных борцов, вообще на активных противников существующего строя, расценить их поведение как якобы социально неполноценное и на этом «основании» отнести их к «врагам общества».

Печатью такого подхода отмечена и классификация американского психиатра Менингера, который выделяет четыре группы психопатов: 1) хищная, грабительская личность, 2) обманщик, лгун, 3) шутовская личность, 4) скрытная личность. На этой классификации явно сказываются узость и тенденциозность лежащего в ее основе критерия.

Очевидно, что пестрота и разнобой в определениях и классификациях психопатий могут быть преодолены лишь на базе диалектико-материалистической методологии. Основанной на ней классификации еще нет. Однако ясно одно: подлинно научная классификация должна исходить из ведущего значения прижизненных социальных моментов и в то же время из опирающегося на конкретный индивидуальный анализ учета роли врожденного момента, подчиняющегося социальным условиям.

Здесь методологически важно иметь в виду следующие моменты:

1. Необходимо учитывать общий реактивно-динамический фон — астенический, депрессивный, лабильный, стенический с недостатком самоконтроля, обычно рассматриваемого как недостаток торможения внешних реакций, составляющих динамическую почву психопатии. Эту почву надо рассматривать не просто как конституционально-биологическую основу, но и как прямой продукт отрицательных воспитательных, общественных влияний, проявляющихся в астенических, лабильных, импульсивных и заторможенных формах.2. Далее должны быть приняты во внимание структурные характерологические особенности, выражающиеся в таких чертах, как сензитивность, диспропорция типа (фантастического или импульсивного), внутренняя противоречивость и т.п. Важно в конкретном анализе установить, как в истории развития взаимоотношений данного лица с другими возникают и формируются психопатические черты характера.

3. Третьим моментом являются доминирующие тенденции личности, которые при психопатиях имеют эгоцентрически индивидуальный характер не только потому, что возникают в неблагоприятных социальных условиях или выражают пережиточные влияния, но также и потому, что конфликт с окружающими людьми содействует развитию у личности антагонистических реакций и препятствует формированию общественно полноценных качеств. Чрезмерная выраженность или извращенность сексуальных тенденций характеризует сексуальных психопатов.

Отсутствие воспитательных влияний или противоречивость и непоследовательность создают тем большую неустойчивость, чем более резко выражены эти дефекты воспитания. Нарушения интеллектуального уровня и богатства личности, как известно, не специфичны для психопата.

Физиологический механизм невроза заключается в «срыве» нервной деятельности, вызванном «ошибкой» возбудительного и тормозного процессов. В таком самом общем виде этот механизм свойствен и животным. Конкретное же его понимание применительно к человеку требует содержательного объяснения того, что возбуждает и что тормозит, почему возбуждает и почему тормозит. А это возможно лишь на основе исследования истории развития личности и ее связей с действительностью или отношений к различным сторонам последней, важность которых для личности может определять болезненную силу реакции. Известно, что психические травмы — смерть близкого человека, измена супруга, несправедливое осуждение, клевета, оскорбление, потеря средств к существованию, разнообразные конфликты с людьми — не всегда влекут за собой невроз. Это зависит от особенностей отношений личности и способов переработки ею событий, впечатлений и трудностей.

Психотерапия, особенности которой яснее всего выступают в лечении неврозов, заключается, прежде всего, в изменении личности в смысле переделки ее отношений. Больные, преодолевшие свое болезненное состояние, говорят, что после лечения они стали иначе относиться к тем явлениям жизни, которые раньше вызывали у них болезненное состояние.

В предшествующем изложении мы пытались осветить существующее понимание психопатии и невроза с эмпирической стороны. Однако с точки зрения методологической нельзя не подчеркнуть, что оба термина крайне неудачны, расплывчаты.

Психопатия буквально значит страдание психики, а невроз — нервная болезнь. Надо учесть, что эти термины выражают уровень знаний того периода, когда понятия о душевной и нервной болезнях были еще очень мало обоснованы в этиологическом и патогенетическом плане, когда теория развития человека и личности еще отсутствовала или находилась в зародышевом состоянии. Поэтому то, что сказано о болезненном изменении личности в рамках психопатии, требует уточнения самого понятия последней. Это тем более важно, что существуют формы психотических бредовых состояний, в которых на первый план, как и при психопатии, выступает не болезненный процесс или болезненная реакция, а патологическое развитие личности. Сюда относится паранойя, включая сензитивный бред отношения, а также сутяжное помешательство и некоторые формы бреда ревности. Раскрытие патогенеза этих состояний, так же, как психопатий и неврозов развития, требует разработки с правильных позиций учения о личности и механизме формирования у нее болезненно нарушенных отношений к различным сторонам действительности, особенно к людям и к самой себе.

Таким образом, в патологических формах развития личности и в психогенных заболеваниях явственно сказывается роль личности, причем ее особенности — это и проявления, и существенные условия развития болезни, и средство преодоления последней.

Не имея возможности подробно останавливаться на роли личности в психозе вообще, укажем лишь, что и в образовании болезненных симптомов (в патопластике), и в развитии болезни эта роль весьма значительна, хотя она до сих пор недостаточно изучалась, а лишь иногда констатировалась. Если в состоянии острого психоза черты личности утрачиваются и как будто не играют заметной роли в его развитии, то и в этом случае знание личности необходимо: степень ее изменения, распада или степень ее сохранности существенна для оценки тяжести заболевания. По миновании острой стадии (в дефектной стадии) или в случае патологической задержки развития — знание личности важно также и с медико-педагогической точки зрения и с точки зрения реадаптации, т.е. в плане руководства больным в процессе приспособления при наличии дефекта и в целях его компенсации.

В процессе выздоровления, когда начинает восстанавливаться личность, все большее значение приобретают ее положительные или отрицательные черты, а также особенности ее избирательных реакций на окружающее; все это врач должен учитывать.

Творческое применение учений И. П. Павлова о высшей нервной или психической деятельности к человеку с учетом высшей регуляторной функции второй сигнальной системы позволяет также правильно понять роль личности и ее реакций в возникновении ряда соматических заболеваний (гипертонической, язвенной болезней, диабета, холецистита, гипертиреоза, психогенных нарушений половой функции, нейродермитов), влияние нервно-психического фактора на возникновение, течение и исход инфекционных болезней.

Не только при реактивных, а даже при эндогенных заболеваниях нервное, включая психическое, состояние человека зависит также и от личности, от особенностей ее отношений к окружающему и связанных с этим реакций на него. Каждое заболевание (и тем сильнее, чем оно длительнее и тяжелее) вызывает болезненную реакцию личности. Эта психически вторичная реакция может явиться источником тревожной мнительности и угнетения, а иногда в большей степени определяет декомпенсации, чем первичная болезнь. Напротив, стойкость личности в борьбе с болезнью повышает сопротивляемость организма, содействует рекомпенсации.

С. П. Боткин, Г. А. Захарьин, В. А. Манассеин и другие крупнейшие представители отечественной классической медицины неоднократно подчеркивали необходимость учета огромной роли психики. Формирование нормальной личности с положительной общественно-трудовой целеустремленностью, стойкой, выносливой, владеющей собой, не может не являться важным разделом нервно-психической гигиены и профилактики; в свою очередь психогигиена и психопрофилактика составляют часть проблемы нервно-психических заболеваний, имеющую тем большее значение, чем выше роль психики в генезе заболевания.

Конечно, вопросы формирования здоровой личности тесно связаны со всеми другими разделами психогигиены и психопрофилактики, относящимися к рациональной организации умственного и физического труда, школьному и профессиональному обучению, производственной и бытовой гигиене. Во всех этих обстоятельствах мероприятия по охране здоровья не могут не учитывать требований и интересов формирования здоровой личности.

В самом деле, труд, например, это процесс, в котором личность может участвовать по-разному: спокойно и уверенно или с тревожной мнительностью, с увлечением при правильном или с отвращением при неправильно воспитанном отношении к нему.

В процессе труда люди взаимодействуют друг с другом, и при этом можно неправильно вести себя по отношению к товарищам, начальникам и подчиненным, вызывать нарекания, конфликты, проявлять обидчивость, претенциозность, упрямство, создавать сложные и патогенные ситуации. С другой стороны, для преодоления трудностей и неприятностей, возникающих в работе, необходимы самообладание, выносливость, самокритика, ответственное отношение к порученному делу, к коллективу предприятия или учреждения, в котором работаешь, и т.п. То же самое относится и ко всем другим обстоятельствам жизни.

Отношение человека к своему здоровью не сводится только к заботе о здоровье или пренебрежению к нему. Здесь одновременно речь идет и о более высоких уровнях идейных отношений личности. Бережное отношение к своему здоровью, как и к здоровью других граждан, является выражением общественной сознательности. Формирование именно такого отношения к здоровью, когда оно рассматривается как общественная ценность, — задача санитарной пропаганды и воспитания.

Значительное место в гигиене и профилактике психического здоровья занимает вопрос о соматическом состоянии. Это связано с важной ролью психики и свойств личности в предупреждении соматических заболеваний и укреплении физического здоровья. Хорошо известно, что такие статические заболевания, как гипертония, зависят от нервно-психического перенапряжения. Возникновение же перенапряжения и его фиксация, в свою очередь, зависят от свойств личности, от взаимоотношений человека с другими людьми, от умения находить рациональный выход при затруднениях, от самообладания, от правильной самооценки и объективной критической оценки обстоятельств.

Никто не сомневается в значении физической культуры для укрепления не только физического, но и нервно-психического здоровья. Однако занятия физкультурой требуют систематического усилия, которое само основывается на соответствующих свойствах личности — способности к усилию, настойчивости, целеустремленности. Здесь проблема здоровья выходит за пределы клиники: здоровье тела неразрывно связывается со здоровьем духа и не только в том смысле, что первое обусловливает второе, но и в том, что второе (здоровая психика) способствует первому (здоровью тела).

Мы стремились показать, что правильное понимание личности, необходимое для руководства здоровым человеком, применимо также и к больному человеку, обязательно для успешного предупреждения и лечения заболеваний.

Трудность правильного понимания личности заключается в умении видеть в ней целое, единство частей, в преодолении односторонней трактовки ее как только биологического, или только конституционального, или врожденного, или только приобретенного. Сложный и динамический характер явления, именуемого личностью, требует диалектико-материалистического подхода к ее изучению. Только при таком подходе могут быть выработаны научно обоснованные методы воздействия на человека и в медицинском, и в социально-педагогическом плане.

ЛитератураБехтерев В. М. Общие основы рефлексологии. 3-е изд. Л., 1926.

Гиляровский В. А. Психиатрия. М., 1954.

Де-Роберти Е. В. Новая постановка основных вопросов социологии. СПб., 1910.

Доклады на совещании по вопросам психологии личности. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1956.

Кербиков О. В. Клиническая диагностика психопатий и неврозов. М., 1962.

Кречмер Э. Строение тела и характер: Пер. с нем. М.-Л., 1924.

Мясищев В.

Н. Основные проблемы и современное состояние психологии отношений // Психологическая наука в СССР. М., 1960. Т.

3. (См.: наст. сборник).

Мясищев В. Н. Личность и неврозы. Л., 1960.

Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946.

Уотсон Дж. Психология как наука о поведении: Пер. с англ. Л., 1926.

Фрейд З. «Я» и «Оно»: Пер. с. нем. Л., 1924.Allport G. Personality a Psychological Interpretation. N.-Y., 1937.Binet A. Les alternations de la personalite. P., 1892.Cattel R. B. Personality systhematic, theoretical and factorial stud: N.-Y., 1950. Psychiatry. N.-Y., 1959.Hoffman H. Vererbung.Klages L. Grundlagen der Charakterkunde. Leipzig, 1926.Murphy G., Murphy L. Experimental social Psychology. N.-Y., 1937.Murphy G. Personality a biological approach to origin and structure. N.-Y., 1947.Prince M. Clinical and experimental studies in Personality. Cambridge Massach., 1929.Stern W. Menschlilche Personlichkeit. Leipzig, 1922.Theories of Personality. By C. S. Hall a. G. Lindzey, N.-Y., 1960.

Владимир Николаевич МясищевПсихология отношений

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Добавить комментарий