ч.
8 Сквозь время Р.
Д.: Вот теперь отсюда, находясь вне линии времени, посмотрите на все, что мы сделали. Там был этот страх. Там было это ” нечто ” через которое вы перепрыгнули и опять вернулись сюда. На какое-то мгновение вы на один шаг опередили его и оказались свободны. Потом вы вновь о нем подумали, и оно вернулось. Вы направились в эту сторону к более отдаленному прошлому, и положение улучшилось, но затем оно опять упрятало вас в середину сэндвича. Я хочу, чтобы вы на все это посмотрели со стороны. Согласны?Откуда приходит это “нечто ? Приходит ли оно сзади, оттуда, или откуда-то отсюда, или вообще откуда угодно?(Указывает на некоторые участки на линии времени.)К.: Я думаю, что оно приходит откуда-то отсюда (отрицательный опыт), а затем приклеивается сзади меня. Но оно прячется и следует за мной неотступно, куда бы я ни пошла: в моем уме или в теле, оно преследует меня. У меня такое ощущение, что оно похоже на пиявку. Если я снимаю ее, то она либо становится в два раза тверже и сидит на мне, пока не выбьюсь из сил, либо я отдираю, давлю и убиваю ее. Я очень быстро убегаю прочь, но когда оказываюсь в нужном месте, то обнаруживаю, что она уже там меня поджидает.
Р.
Д.: Теперь вы уже слышите о чем-то, обычно происходящем с убеждениями, и именно так, как все это происходит, когда человек оказывается в тупике.
Прежде чем я продолжу, хочу обратить ваше внимание на то, что мы получаем диссоциированную репрезентацию этого “нечто”.
Когда Карла находилась на линии, она была внутри “нечто”. Теперь же, выйдя за пределы всего этого, она находится с ним в совершенно других отношениях.
Здесь, на этой линии, я хотел, чтобы она была ассоциирована внутри этого “нечто”. Вне линии мы уже диссоциированы, уже наблюдаем со стороны. Это дает нам две перспективы, две позиции. Она сказала еще кое-что весьма важное, когда была здесь ассоциированной со своей линией времени: “Нечто гораздо умнее вас”.
Это имеет действительно важное значение в двух отношениях.
Во-первых, это утверждение касается ее отношений со мной. Она говорит, что в данных отношениях со мной должно быть доверие, чтобы можно было хоть что-то сделать с этим отрицательным событием. Другими словами, у нее имеется проблема, которая не дает ей покоя всю жизнь. Предполагается, я должен помочь.
Очень часто в подобных ситуациях люди будут говорить примерно следующее: “Вы полагаете, что сумеете мне в этом помочь? Я собираюсь поместить вас внутрь этого. Я хочу передать это убеждение вам и посмотреть, как вы будете с ним обращаться. Вы думаете, что сумеете справиться лучше меня? Хорошо, я предоставлю вам такую возможность”.
И это вполне обоснованно. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что к основному мы еще и не приступали.
Во-вторых, данное “нечто” является убеждением на некотором конкретном уровне. И вам нужно быть умным на этом уровне. Это уровень не логики, а убеждения. Встреча двух частей Другими словами, утверждение Карлы говорит нам о следующем: какой тип ресурса потребуется для решения проблемы, а кроме того, какие отношения между мной и моим предметом. И данное отношение играет важную роль.
И то и другое может увеличить тупик. Она сказала: “Мне бы хотелось, чтобы я могла сделать то, что вы говорите”. И в то же время другая ее часть говорит: “Да, в самом деле?” Мне необходимо иметь отношение с обеими.
Очевидно, отсутствующее здесь “нечто”, то самое “оно”, является другой ее частью. Это и есть то, что она хочет вырвать, уничтожить, от чего пытается избавиться всю жизнь. Но это никуда не девается – это часть ее личности.(Обращаясь к Карле): Это часть вас. Вот поэтому вам никогда не удастся уйти от того, что оно вам говорит. Вопрос в том, что вы собираетесь с ней делать.
К.: С кем? Что?Р.
Д.: С этой частью вас самой, которая не дает вам нормально жить.
К.: Это я сама?Р.
Д.: Не знаю, задумывались ли вы об этом когда-нибудь раньше.
К.: О чем? Я вообще здесь ничего не понимаю.
Р.
Д.: Да, я вам верю! Вы слышите, что она говорит? Она сейчас не понимает. Это всегда был кто-то другой, не она. Я думаю, это часть вас самой.
И вопрос не в том, как от этого избавиться, а в том, какую роль это играет в вашей жизни. Мы можем сказать, что было нечто, случившееся где-то там, в прошлом, что внушало сильный страх. В это время произошло то, от чего данная часть либо развилась, либо, возможно, отделилась.
Мы хотим выяснить, как снова соединить все это в новое отношение, полезное и сильное, а не в нечто, постоянно связывающее вас по рукам и ногам.(Обращаясь к аудитории): Она всегда будет чувствовать, что чего-то не достает.
Если я попробую оставить ту, другую, часть меня позади, ее будет постоянно недоставать. Это целая неизвестная часть меня самой и моей жизни.
Здесь мы вплотную подходим к системе убеждений.
Начиная с настоящего, это будет: “Я не могу знать, я не могу говорить об этом”.
Здесь, в прошлом, это: “Я не могу от этого избавиться”.
Чертовски хороший набор: “Я не могу от этого избавиться, я не могу этого знать, я не могу говорить об этом”. И это убеждения, с которыми нам придется работать.
Думаю, что к моменту, когда мы все завершим, вы увидите, что это классический пример убеждений такого рода, иллюстрирующий некоторые очень важные моменты, касающиеся убеждений.
Между прочим, мы уже начали вмешиваться. Я уже начал вырабатывать иное убеждение, не так ли?Я сказал, что трудность заключается в том, что “это” является частью ее; это нечто такое, о чем она раньше никогда по-настоящему не задумывалась. Отметьте: это является убеждением, находящимся на уровне, отличном от уровня других ее убеждений. Это не что-то типа: “Я не могу от этого избавиться, я не могу об этом говорить”. Наоборот, я прошу ее поверить в то, что это Она, это ее идентичность.
К.: Я слышу какую-то счастливую вещь вон там, если она моя, я возьму ее!Р.
Д.: Обратите внимание на то, что, говоря о невозможности избавиться от “всего этого”, она пользовалась левой рукой. Сейчас же она пользуется правой.
Думаю, вы уже начали наблюдать асимметрию. Как работает эта система (Карла по-прежнему находится вне своей линии времени.) Р.
Д.: Давайте-ка займемся на время одним исследованием. Проведите его здесь. Что произошло в этом месте вашей линии времени, откуда появилось “нечто”?Думаю, вы могли заметить, что, приближаясь к этому месту, она вся дрожала, и не думаю, что она притворялась.
Можете ли вы разглядеть диссоциированный образ того, что там произошло?К.: Нет, потому что я прошла через это с закрытыми глазами и не могу видеть, и не желаю видеть. Но я хотела бы видеть сейчас.
Р.
Д.: (Обращаясь к аудитории): Полагаю, вы улавливаете мою мысль о двух частях ее идентичности. Не замечаете ли вы в этом утверждении какого-либо противоречия?(Обращаясь к Карле): Я думаю, что у вас есть одна часть, которая видит, и одна часть, которая не видит.
Какой бы ресурс вам потребовался, для того чтобы увидеть это событие отсюда?К.: Мне бы нужно было смотреть с какого-то расстояния и хотелось бы, чтобы тем, кто это видит, была не я. Мне нужно иметь возможность поступать так, как если бы тем, кто наблюдает за мной, была не я.
Р.
Д: Вы слышите? Вероятно, это именно то, во что она действительно верит для того, чтобы существовать, не зная, что произошло. Сколько лет вам тогда было?К.: От четырех до семи.(Обращаясь к аудитории): Очевидно, что этот ребенок пережил какую-то травму в возрасте от четырех до семи лет. В таком возрасте ваша идентичность обладает гораздо большей гибкостью.
Каким образом поступает ребенок, когда ему приходится иметь дело с травмирующим событием?Существуют две наиболее распространенные стратегии:
1) Я сделаю так, чтобы это случилось не со мной, а с кем-то другим.2) Я сделаю так, чтобы тем, кто помнит или видит, как это происходит, был не я.
В каждом из этих случаев возникает интересный вопрос. “Я никогда не смогу с этим справиться, потому что по-настоящему я этого не вижу. Тот, кто по-настоящему видит это, не я. Или, если я и вижу это, то происходит это вовсе не со мной”.
Думаю, вы начинаете слышать, как вопросы, связанные с идентичностью, могут на вас повлиять.(Начиная с этого момента, мы будем все время подчеркивать диссоциированность и работать с субмодальностями так, как если бы речь шла о какой-нибудь фобии и нужно было приблизиться к данному происшествию.)(Обращаясь к Карле); Но если бы мы выбрали что-то иное, например, установили здесь какой-то экран, так что все, что вы видите, больше походило на кино? Вы даже можете сделать это достаточно нерезким, чтобы четко не видеть, кто есть кто в этом кино. Может быть, это даже черно-белое немое кино, и вы можете прокручивать его очень быстро. Меня здесь интересует только, кто участвует в этом кино. Мне даже не интересно, что произошло.
К.: У меня такое чувство, что я придумываю эти картины.
Р.
Д.: Очень хорошо.
К.: Может быть, я все это придумываю.
Р.
Д.: Это на самом деле весьма важное заявление. Я чувствую, что, может быть, все это просто придумала.
Разумеется, это еще одна защитная стратегия: “Либо этого вообще со мной не случилось, либо я просто все придумала”. Что это, “копченая сельдь” или нет?Что вы видите?К.: Это я.
Р.
Д.: А кто еще?К.: Мужчина. Р.
Д.: Кто-нибудь еще? Ваша мать? Родители? Только вы и этот человек?К.: Я и тот человек; в доме есть еще много других людей, но они всегда за дверью и за стенами.
Р.
Д.: Значит, они там есть, но знают ли они, что происходит, или нет?К.: Они не знают; потом им становится известно, поэтому они пытаются что-нибудь узнать.
Р.
Д.: Когда это кончается? Я хочу, чтобы вы быстро все миновали до того места, когда это прекратилось.
К.: Поскольку в одном месте мне все так отчетливо представляется, это продолжается в течение нескольких лет.
Р.
Д.: А другие люди в этом доме, те, которые пытаются узнать, когда они это делают? Только по прошествии всех этих лет или все время?К.: Только ближе к концу; там есть также и другие дети, и им становится известно раньше.
Р.
Д.: Но они ничего не могут поделать?К.: Они думают, что это просто такая игра, и мне тоже так кажется.
Р.
Д.: Это интересно. И это единственное убеждение, которое у вас имеется относительно этого?К.: Относительно чего?Р.
Д.: Относительно этого события, относительно того, что там происходит.
К.: Я обманываю.
Р.
Д.: Кого?К.: Себя.
Р.
Д.: Каким образом?К.: Я притворяюсь, что ничего не знаю.
Р.
Д.: Чего вы не знаете?К.: Что я люблю или что-то в этом роде.
Р.
Д.: Итак, вы обнаружили, что у вас есть какая-то часть, которой это нравится, и какая-то часть, которая считает, что это нехорошо?К.: Я не говорила, что это нехорошо. Это взгляд других, взрослых, который это говорит.
Р.
Д: Это взгляд взрослых людей?К.: Да, это их взгляд, а не их слова.
Р.
Д.: (Обращаясь к аудитории): Вы слышите, что она говорит? Это в их взгляде, а не в их словах.
К.: Потому что они знают, но не могут этому поверить, и не осмеливаются об этом заговорить. Из-за этого я чувствую себя покинутой.
Р.
Д.: Итак, мы начинаем разрешать эту загадку, и нам сейчас потребуется привлечь некоторые ресурсы.
В данном случае мы имеем ситуацию, в которой присутствует не одно убеждение, происходит не какое-то одно событие, а скорее три или четыре одновременно. “Для других детей это игра. Я обманываю себя, не признаваясь себе, что мне это нравится”.
Что же я говорю, с другой стороны? Говорю ли я, что мне это не нравится? В этом ли обман?К.: Я ничего не говорю.
Р.
Д.: Так значит, я обманываю тем, что ничего не говорю? Не говоря ничего, я вовлекаюсь в обман?К: – Да.
Р.
Д.: (Обращаясь к аудитории) Обратите внимание на данный аудиальный ключ доступа. Похоже, вербальные элементы ассоциируются здесь с ней самой или другими детьми. Взрослые появляются как взгляд. Но они не говорят и заставляют ее почувствовать себя покинутой ими.
Взрослые знают, но не могут этому поверить. Разумеется, есть и тот, другой человек, тот мужчина, который здесь фигурирует, что можно сказать о нем?К.: Он… взрослый, который мне очень нравится.
Р.
Д.: Итак, это некто, кто вам нравится. Каково его убеждение? Он смотрит так же, как и все остальные? Обманывает ли он себя так же, как вы? Считает ли он, что это только игра, как думают остальные дети?К.: Он поступает так, как будто играет.
Р.
Д.: Он поступает так, как будто играет, но ведь при этом другим взрослым он ничего не говорит?К.: Нет, он играет.
Р.
Д.: (Обращаясь к аудитории) Давайте теперь сделаем обзор того, что имеем.
Ранее мы взяли молекулу сенсорных репрезентаций и разобрали ее на отдельные чувства, которые взаимодействовали между собой. Теперь мы имеем другую молекулу, но она по величине и типу отличается от тех, с которыми мы работали раньше.
Это молекула идентичностей и убеждений, присутствующих в некоторых взаимоотношениях.
Там, позади, были некоторые взаимоотношения совершенно различных людей. Это напоминает молекулу идентичностей. Думаю, что тем или иным образом Карла отождествляла себя с каждой частью системы:Некая ее часть – это взгляд взрослых, которые ее покинули.
Некая ее часть – это ребенок, который себя обманывает.
Некая ее часть – это, возможно, человек, который “просто играет”.
Некая ее часть – это другие дети, которые играют и секретничают.
Я думаю, причина того, что “это” повсюду ее преследует, в том, что ответ здесь касается не делания чего-то конкретного. Ответ подразумевает не что-то единственное, что можно свести к одному конкретному человеку.
Непреодолимость момента объясняется тем, что система питается от самой себя: поведение каждого подкрепляет поведение всех остальных, и это поддерживает неправильно функционирующую систему.
Это ложь, которая накладывается на ложь, которая накладывается на ложь. Каждый лжет сам себе. Мужчина лжет, девочка лжет, взрослые лгут; не потому что они делают это злонамеренно, а потому что не в состоянии себе помочь.
Мой следующий вопрос: какие ресурсы потребуются для изменения этой системы?Какие ресурсы необходимы ребенку четырех – семи лет, попавшему в обстоятельства, требующие большой мудрости в понимании того, что это для нее значит?(Обращаясь к Карле): Я полагаю, сейчас вы обладаете мудростью, позволяющей разрешить этот вопрос. Может быть, не просто мудростью, но и мужеством и некоторыми другими ресурсами.
К.: Думаю, что могу это сделать.
Р.
Д.: (Обращаясь к аудитории): Отсюда Карла обладает уже иным убеждением.
Отсюда не означает, что если мы опять вернемся на эту линию, у нее сохранится та же самая новая позиция, это как раз то, что нам необходимо интегрировать: ассоциированные и диссоциированные идентичности.
К.: То, что я использую при работе с детьми, – это радость и удовольствие той маленькой девочки, но не те, что были при этих обстоятельствах. Нет, совсем другие. Поэтому я стараюсь ее избегать. Она не свободна.
Р.
Д.: Это было частью вас самой, и это нам необходимо признать прямо сейчас. Той самой частью, которая никогда никуда не девалась, а повсюду вас преследует и говорит: “Я не позволю тебе забыть, ты не можешь забыть. Это нечто важное в жизни”.
Для меня даже не имеет значения, было ли содержание истинным или нет. Действительно важны отношения и ложь между людьми. Действительно то, что “это” может кому-нибудь причинить. И в вас существует та часть, которой это известно.
